Первооткрыватель Кузьмин
О Сергее Филипповиче Кузьмине

• 

  Сергей Филиппович Кузьмин начал работать 3 октября 1941 года в Шугуровской нефтеразведке простым землекопом, потом был назначен верховым у знаменитого бурового мастера Гарифа Хамидуллова на первой скважине в Шугурово. Там он набирался опыта и именно в их вахту пошла первая нефть. Тогда уроженцу села Спиридоновка было всего 18. А спустя несколько лет его, уже имеющего опыт, назначают мастером в Тимяшево, где он с товарищами открывает Ромашкинское месторождение...

  ... Его по причине болезни правого глаза не взяли добровольцем на фронт. Тем не менее он совершил свой трудовой подвиг в мирной жизни. Это ему, имеющему физический недостаток, руководство оказывало доверие. И он это высокое доверие оправдал сполна. В беседе он охарактеризовал свое поколение словами: «Мы были бескорыстны и жили для страны. Мы не требовали к себе внимания, и, как говаривал Василий Теркин, ни к чему нам были ордена. Не в наградах суть жизни, а в том, что мы все работали честно и добросовестно, крепили своим трудом нашу славную Родину». 

  История третьей

  Интересны и ценны воспоминания Сергея Филипповича, как он открывал третью уникальную Ромашкинскую: «Многих интересует, как бурили скважину № 3, открывшую уникальное Ромашкинское месторождение.

  Война кончилась. Много фронтовиков пришло в разведочное бурение. Вчерашние воины участвовали в строительстве и бурении 3-й скважины.

  В 1947 году мы добурили до кристалла (1800 м) 6-й номер. Однажды, это было 25 сентября 1947 года, когда я делал последний подъем инструмента из скважины (тогда работал бурильщиком), на буровую приехал С.И. Маковский. Поинтересовался, как идут дела. Предложил перекур. Мы вышли на мостки. Степан Игнатьевич вынул из кармана приказ по нефтеразведке о назначении меня мастером на буровую № 3.

  Долгожданный керн

  Буровая в Ромашкино была самая отдаленная от конторы. Мне не особенно хотелось ехать туда: молодой еще был – новая бригада, новые люди. Но приказ есть приказ. Маковский сразу же увез меня на 3-й номер. Я принял буровую и, как говорится, по уши утонул в заботах. Все, что знал и умел сам, стал передавать бригаде. Бурильщиков поставил из местных – Р. Халикова, А. Губайдулина, М. Хусаинова, Л. Хасаншина. Учил их бурить глубокие скважины. Трудностей было много – и производственных, и бытовых. Большие сложности были с поглощением глинистого раствора, с дизельными установками, потому что нам не разрешалось ремонтировать ихсамим. Из-за малейшей неполадки приходилось менять полностью дизель. Слабым местом оказались подшипники в трансмиссии, из-за чего с глубины 1500 метров нам приходилось менять бурильный инструмент с 5- на 4-дюймовый…

  Много бурили с отбором керна, старались извлечь его как можно больше. Комбинировали кернователи, предполагаемые участки нефтеносности ограничивались бурением. Каждый подъем инструмента ждали на мостках, словно пирог из печи. Гадали: будет ли нефтенасыщенным керн. Его вываливали из колонковой по порядку, тщательно мыли, осматривали и нюхали. Наконец-то дождались!.. 

  Есть нефть!

  Мы вышли из землянки с молодым бурильщиком, бывшим фронтовиком Мусой Хусаиновым. Был теплый день 1948 года. Вахта Мусы в составе помощника бурильщика Г. Гизатуллина, верхового С. Вологодского, бурового рабочего З. Гамирова, дизелиста А. Иванова, помощника дизелиста Ф. Аюпова приступила к работе в 7 часов.

  На буровой шел спуск инструмента – колонкового долота для отбора керна. После завершения спуска приступили к бурению. С глубины забоя скважины 1774 метра в глинистом растворе начали появляться капельки нефти и пузырьки газа. Я сразу понял, что в девоне вскрыли нефтяной пласт. Сказал об этом Мусе и остальным рабочим, у них поднялось настроение. Еще одно доказательство – мы отбирали шлам (выбуренную породу): песчаник был коричневого цвета с запахом нефти.

  Бурили ограниченно. Прошли 6 метров. Начали подъем инструмента. С нетерпением ждали, когда Муса поднимет последнюю трубу с колонковой трубой. Вот отвернули и поставили последнюю свечу за палец, зацепили штропами последнюю трубу, приподняли на два метра, остановили и начали вынимать большие вкладыши ротора, чтобы пропустить долото КМК через ротор. Все замерли у ротора: что же принесли нам долото и колонковая труба? Внимательно разглядываем долото КМК. На зубьях заметны признаки нефти. К тому же долото не сработано и интервал бурился легко.

  После разборки колонковой трубы стали извлекать керн. Извлекали 1,8 метра, промыли, уложили в ящик, скрупулезно исследуем и вот видим, что из керна выступают капельки нефти. Глаза у всех засияли от радости. Сомнений больше не было: здесь, на скважине № 3, вскрыта девонская нефть!

  В 15 часов доложили по рации в Шугурово. Приехали руководители, геологи, заказали каротаж…

  Затем добурили до кристалла 1911 метров и подготовились к спуску колонны. Затворили 120 тонн цемента через воронку, кстати, вручную, не как сейчас при помощи цементосмесителя. Заливка прошла не совсем удачно. Потом стали осваивать или, как мы называли, испытывать пласт на приток нефти.

  Когда спустили насосно-компрессорные трубы, перевели скважину на воду и начали свабировать своим буровым станком. Главный инженер треста «Татнефтегазразведка» Ф.Г. Ефремов поручал свабировать только мне самому, поскольку бригада никогда не свабировала (При свабировании в насосно-компрессорные трубы на стальном канате опускают поршень или сваб с обратным клапаном, отсюда и название метода свабирование. - Прим. авт.).

  Настал вечер. Арматуру закрыли. Руководство разъехалось. Утром 16 июля я встал рано, пошел на буровую. На фонтанной арматуре манометр показывал 12 атмосфер. Открыл задвижку – 20 минут скважина пульсировала газом, пленкой нефти, водой, глинистым раствором. Опять начали свабировать: подняли еще 17 свабов. Снова появились пульсирующие выбросы. Скважина очищалась от воды и глинистого раствора четверо суток, а затем наступил долгожданный момент: скважина зафонтанировала чистой нефтью. Нашу радость невозможно было описать. Рабочие, увидев фонтан, закричали: «Ура! Нефть!» Прибежали жители деревни. Кто ведра, кто просто руки подставлял под струю нефти. Да, это был большой праздник – итог многолетнего поиска, самоотверженного труда нефтеразведчиков.

  В музее нефти Лениногорска есть несколько фотографий, сохранившихся с того времени. На них изображены мои товарищи, которым, как и мне, посчастливилось стать первооткрывателями Ромашкинского месторождения. Радостно сознавать, что мы стояли у истоков большой татарской нефти…»

  По-разному сложились судьбы тех, кто участвовал в бурении 3-й скважины. Большинство продолжали работать в нефтяной промышленности. Но каждый оставил на склоне Ромашкинской горы, там, где сейчас стоит памятник, частицу своего сердца.

  © Наиль ГИЛЬМУТДИНОВ, газета «Нефтяные вести», № 84 от 30 октября 2010 года